9 мая 1944 года, когда советские войска вошли в освобождённый Севастополь, они увидели то, что осталось после фашистов: голые каркасы зданий, развалины домов, груды мусора, щебня и взорванного асфальта. Остались лишь руины, обуглившиеся деревья и всего семь уцелевших зданий в центре города, несколько домов на окраинах. Великая Отечественная война разрушила Севастополь более, чем на 90 процентов. Труженикам предстояло освободить город-герой от руин.
АНЖЕЛИКА ФЕСЕНКО, учёный секретарь Севастопольской Центральной городской библиотеки им. Л. Н. Толстого: «Сразу же после освобождения города от немецко-фашистских захватчиков, началось его восстановление. Шёл разбор руин и разминирование частично сохранившихся зданий. В адрес Исполкома городского Совета приходили сотни писем от трудящихся разных специальностей и профессий с просьбой, чтобы их призвали или перевели на восстановление Севастополя. Так, в 1944 году в Севастополь приезжает семья Никодима Борисовича Гельмана».
БОРИС ГЕЛЬМАН, заслуженный журналист Севастополя: «Вскоре после освобождения города Севастополя, моего отца направили сюда на восстановление города. Он начинал войну в истребительном батальоне, был ранен под Днепропетровском, его отправили на Урал на лечение. После лечения его оставили там, в городе Серове, в строительной организации. Эта строительная организация строила военные объекты. Я даже не могу сказать, какие конкретно, но уже в послевоенное время там были военные объекты, которые были связанны с ядерным оружием. До определённого времени он там работал. Начальником этого строительного управления был полковник Завгородний. В 1944 году где-то в июне, уже после освобождения Севастополя, их в один день собрали и сказали собрать, что вам нужно с собой. Им сообщили: вы поедете на новое место службы, куда не говорили. Их поселили всех в один состав со многими вагонами, не знаю сколько их было, и они поехали по всей стране с Урала до Севастополя. Они не знали ничего об этом городе. Они приехали сюда в неизвестное место. А когда приехали, уже узнали, что это – Севастополь. Вначале их поселили в палатках. Были большие такие палатки, то ли трофейные, то ли наши даже, и они жили несколько месяцев там, пока восстанавливали город. Восстановили дом на улице Ленина, 66 – это известный дом, как раз напротив комендатуры. У него была разбита полностью правая сторона и в центре немножко, а левая оставалась целой. В левой стороне поселили начальника строительного управления. Его фамилия – Кром, а главный инженер был Бобровский. В газетах того времени писали: «Возрождая центр Севастополя, архитекторы использовали классические формы зодчества. Трёх, четырёх и пятиэтажные строгие и нарядные здания украшались фронтонами, балюстрадами, лоджиями, колонами всех ордеров, портиками, арками, башнями со шпилем, ротондами и колоннадами».
БОРИС ГЕЛЬМАН, заслуженный журналист Севастополя: «Так как мы поселились на улице Ленина, то сначала я знал всё, что касается улицы Ленина. Можно было ходить только пешком. Никакого транспорта, всё было в дребезги разбито. Вот там, где сейчас находится доска почёта, а напротив – одна серьёзная организация, мы там тоже капались в развалинах, то находили часы, находили книжки, находили журналы, находили посуду, а иногда заглядывали военнопленные немцы. Они пытались с нами говорить, немножко кое-кто по-немецки знал. Мы слышали впервые слова. Первые два слова, которые мы услышали от немцев – это было Brot и Seife. Brot – это хлеб, а Seife – это мыло. Вот всё, что они просили, показывали на пальцах, что им нужно, а потом мы усвоили, что это за слова и что они требовали. Они всё время просили хлеб и мыло – это их сильно интересовало. И они готовы были предложить что-то взамен. Было два немца, я помню имя одного – Курт, а всё остальное не помню, хотя он нам давал адреса. Он нам показал маленькие шахматы. Я не умел играть, и мой друг Дима Котляров тоже не умел играть, но мы знали, что есть такие. Он взялся нас обучить, но просил каждый день приносить кусок хлеба. За это он показывал нам различные шахматные позиции. Вот такая вот была история. Пешком нужно было пройти от улицы Ленина, 66 до Приморского бульвара. На Приморском бульваре, где идёт спуск вниз туда, а слева – летний театр, вот там в углу находилась детская библиотека. Ну, примерно метров 16, не больше. И туда я приходил, брал книжки и потом пешком шёл по всей улице Ленина домой».
«Заслуженный журналист Севастополя Борис Никодимович Гельман вспоминает: «Мне было 9 лет, учился в школе № 8 в полуподвальном помещении. На часто водили на разбор руин. В 1944 году, при разборе разрушенного здания по улице Пожарова, прогремел взрыв. Моему однокласснику оторвало два пальца. Было страшно».
БОРИС ГЕЛЬМАН, заслуженный журналист Севастополя: «Мы принимали участие в восстановлении города – сначала в расчистке. Уже после восьмой школы я учился в пятой, а потом – в третей. Из нас создавали группу, которая ходила по определённому расписанию времени на расчистку всех разрушенных зданий. Нам, школьникам, досталось место, где Театр Луначарского. Нам давали надёжные деревянные, ну, тачкой это нельзя назвать. И мы расчищали эти развалины. У каждого была такая книжечка, где записывалось количество часов. Насколько я помню, мы должны были отработать от 40 до 50 часов на восстановление города. К сожалению, я такую книжечку потерял, да и у ребят своих спрашивал, одноклассников, все помнят, что книжечки были. Вот таким образом школьная подготовка помогала понять, что мы делаем».
АНЖЕЛИКА ФЕСЕНКО, учёный секретарь Севастопольской Центральной городской библиотеки им. Л. Н. Толстого: «В газетах того времени писали: Севастополь стал всенародной стройкой. Жители города и приехавшие из разных концов страны добровольцы расчищали улицы и дороги от завалов, груд мусора, разбирали разрушенные стены кирпичных зданий, а добытый кирпич складывали в штабеля. Это был ценный строительный материал. Наряду с разбором руин шло разминирование».
БОРИС ГЕЛЬМАН, заслуженный журналист Севастополя: «Для меня нет другого города, кроме Севастополя, в котором я вырос, был мальчиком ещё, а вырос до возраста солидного человека. Где бы я ни находился, я бывал и заграницей, за границей Советского Союза, и бывал в разных других местах, но притяжение севастопольское сохранил на всю жизнь. Я знаю очень многих севастопольцев старше меня, которые живут в Москве, жили в Москве, но севастопольское притяжение исключительно крепкое, надёжное и уверенное».
