Рассказывает Ольга Тимофеева:
Это мог вытянуть один-единственный человек. Все остальное было бы на уровне блефа. Ни один бы не донёс эту ношу до конца. Вот эта вот ответственность и первая реакция, и то, что это было взвешенное, продуманное решение – я считаю, что это мог сделать один-единственный человек. А для себя я тогда решила, что, так как мы его к этому решению привели, то мы должны находиться рядом, потому что пока не будет мира и покоя на нашей земле, пока ситуация сложная – мы отвечаем за Севастополь. Иного нам не дано. Мы приняли это решение 23 февраля. Если ты такое решение принял, ты должен его нести. Сейчас уже все мирно. Однажды с Алексеем Михайловичем у меня был разговор, мы были в Заксобрании. Он говорит: для меня сейчас было бы самое простое – курточку накинуть, выйти из здания Заксобрания, и пойти опять вести ту жизнь, к которой я привык, в которой мне комфортно. Но понимая, что все ещё очень хрупко, что ещё не все решено, не определено… Вот я нахожусь здесь и тащу эту ношу, и не знаю, когда мне с этой ношей мне дано будет расстаться. Вот это ноша, когда власть, действительно… Мы говорим власть, власть… А это, действительно, ноша. Посмотрите на нашего Президента. Это ноша. Ноша, как понимание того, что если в этом мире определённые шаги и действия не сделаешь ты, то тогда это может привести к очень большим катастрофическим последствиям для тех людей, которые тебе верят. Ты каждый день отвечаешь за этих людей. А вариантов нет. Как тогда, 23-го.
Рассказывает Вячеслав Горелов:
Заменить Чалого не смог бы никто. Понимаете, такая фигура, такой человек, который ничем не запятнан, которого знает город, которому город верит. Назовите мне другого такого человека. Я не знаю. И 35-я береговая батарея здесь сыграла гигантскую роль. Ведь документы, которые мы готовили, они же здесь подписывались, на батарее. Это была отдельная эпопея. И это символично, что тот документ, которым мы информировали администрацию о том, что мы будем проводить митинг, он был составлен и подписан на 35 береговой батарее. Это такая преемственность очень яркая, очень сильная. Когда-то мы на батарее, когда строили часовню, нашли останки шестерых бойцов. Я помню, что тогда написал статью. Она называлась «Пока вы помните, мы живые». Она заканчивалась тревожным звоном. Как же так, вопрошал я, ведь наши предки воевали, сражались, а мы смотрим на Конституцию, которую нам Ющенко навязывает… А мы как? Вот оказалось, что мы вот так. И эта батарея сыграла гигантскую роль.
Рассказывает Сергей Кажанов:
Мы совершенно не хотели впутывать Алексея Михайловича изначально в эту ситуацию, двигать его в лидеры. Да. Он очень многое сделал для подготовки. Но мы очень хотели, чтобы нашёлся человек, который взял бы на себя ответственность. Но такого человека не нашлось.
Я разговаривал с крымчанами, которые близки были к событиям, которые происходили в Крыму позднее, 26-27 числа. Вы знаете, что когда уже «вежливые люди» оказались в здании Совмина, никто не хотел брать ответственность. Депутаты уже молчали, никто не хотел брать на себя ответственность и становиться премьер-министром Крыма. Как мне сказали, Аксенов был сороковой в списке из кандидатов. Отказывались все. Все боялись взять на себя ответственность и понимали, что одно дело постоять на митинге – другое дело, взять на себя это. Это сразу уголовная статья. А если пойдёт не так? Все, вплоть до физического уничтожения. Если тогда в Крыму уже велись переговоры с представителями РФ, то у нас не было никого. Мы были предоставлены сами себе, и все прекрасно понимали, что тот, кто будет первым – это первый объект для ареста, физического уничтожения и так далее.